Лидер группы «Чайф» в Воронеже: «С иллюзией свободного общества я давно расстался»

Группа «Чайф» вчера, 8 апреля, презентовала в концертном зале Event-Hall Сити-парка «Град» новую программу «Вместе теплее». Музыканты устроили с воронежцами посиделки в гараже практически в буквальном смысле — на сцене в качестве декораций были шины, велосипед и прочие атрибуты гаражной жизни. Сам концерт получился невероятно душевным, иногда трогательным и веселым и напоминал встречу старых друзей — лидер «Чайфа» Владимир Шахрин рассказывал множество историй, связанных с группой и ее предыдущими концертами в Воронеже.

В Воронеж «Чайф» приехал после выступления в Ростове. На пресс-конференции до концерта Владимир Шахрин рассказал, что впервые группе довелось путешествовать на двухэтажном поезде.

— Прямо не поезд, а чудо какое-то, — рассказал Шахрин. — Чисто, второй этаж не проходной — лежишь, поглядываешь в окошечко свысока.

Вечером и днем Владимир Шахрин успел прогуляться по центру города. Музыкант любит заглянуть в местные музеи, но на этот раз, по его словам, в округе ему ничего не встретилось и он просто сфотографировался с памятником Ленину на главной площади.

— Девчонки уже расчехлились, это даже травмоопасно, — с улыбкой поделился музыкант впечатлениями от своей прогулки.

Впрочем, на самом интервью Владимир Шахрин говорил на более серьезные темы. Музыкант рассказал, почему поддержал Андрея Макаревича, чем ему запомнились суровые 90-е и как изменилось восприятие музыки за 30 лет.

«С Макаревичем мы играли в окопах и госпиталях»

— На Андрея Макаревича из-за того, что он не стал отменять концерт в Петербурге в день теракта в метро, обрушилось много критики в соцсетях. Вы были одним из немногих, кто его поддержал. Вы не переживаете, что теперь и на вас нападки будут?

— Я этого не боюсь. А нападки на Макаревича кажутся совершенно несправедливыми. Похоже очень на стаю уличных собак: один гавкнул, и все завелись. В тот день в Питере проходило огромное количество концертов и спектаклей, а обсуждают Макаревича. Я видел программу, с которой он выступал: это абсолютно камерная и совсем не развлекательная музыка. Я вообще редко высказываюсь, у меня нет своих аккаунтов в соцсетях, но эта ситуация мне показалась нечестной, и я просто решил заступиться за своего коллегу по цеху. Со многими высказываниями Андрея я не согласен. Но именно с ним в 1996 году мы ездили в Чечню, играли нашим мальчишкам песни в окопах, в госпиталях, солдатских столовых и не брали за это ни копейки денег. И Макаревич был простым парнем с гитарой в Моздоке. Я не могу из своей памяти вычеркнуть все эти ситуации. И я помню, что именно этот человек в своё время говорил мне достаточно умные вещи и что именно его песни мы играли в студенческом ансамбле на танцах. Именно этот человек написал песни, которые мне нравятся. Ну да, в чем-то я с ним сейчас не согласен, но он имеет право на свое мнение. Для меня он хуже от этого не стал. Музыкантом уж точно, да и человеком тоже.

— Владимир, а что вас вообще может вывести из себя?

— Откровенное хамство. Особенно когда люди ведут себя так по отношению к тем, кто не может им ответить. Они понимают, что могут кого-то унизить, и это меня абсолютно выбешивает. Человек может быть несдержанным и грубым, но должен как-то рассчитывать, что на его действия может быть адекватная реакция. А если он уверен, что в ответ ничего не будет, это, конечно, некрасиво. А вообще, у меня достаточно крепкие нервы. У меня, как и у любого человека, есть планка, и у меня она держится достаточно крепко. Но если она падает, тушите свет.

«Музыка была для людей витамином»

— Вы 30 лет ездите по стране с гастролями. Какие изменения в восприятии музыки, на ваш взгляд, особенно заметны?

— Мне кажется, вообще место музыки в жизни людей сильно поменялось. Лет 30 — 40 назад
музыка значила гораздо больше. Как я всегда говорю: ею питались на завтрак, обед и ужин. Она была как необходимый организму витамин, все время хотелось услышать что-то новое. Человек мог с тяжелым магнитофоном поехать на другой конец города на двух трамваях, на перекладных, чтобы переписать какой-то альбом. Сейчас такое и не представишь. Нет у людей в этом необходимости. Но я думаю, что, если бы даже не было современных средств коммуникации, ситуация была такой же. Просто музыка для людей стала неким фоном. В какой-то момент нужен соответствующий фон: в машине, бане, на пробежке. Музыка стала более утилитарной.

— Какими вам запомнились 90-е годы, как вы оцениваете этот противоречивый период?

— Единственное, что было хорошего в 90-х, — это невероятное ощущение, что скоро станет лучше. Практически у всей страны была вера в скорые перемены. Мы так хотели что-то поменять в этой советской действительности, и вот наконец-то она меняется, еще немного — и мы станем свободным обществом. Собственно говоря, и все. Бытовая часть 90-х была чудовищной и очень неустроенной. Я с содроганием вспоминаю 90-е годы. Но есть что-то щемящее: зато мы верили. Часто нам говорят, что мы, музыканты, тогда протестовали. Но это не так. Никто ни от одного рок-музыканта не слышал призывов вроде «Долой коммунистическую партию». Мы протестовали не против чего-то, а выступали за конкретные возможности. Мы хотели, чтобы у нас была возможность играть и слушать музыку, какую мы хотим, смотреть фильмы, читать книги, какие мы хотим, общаться с людьми, с которыми нам интересно, ездить по миру. И по большому счету, у нашего поколения это получилось. Я понимаю, что скажу кощунственную вещь, но мне моей личной свободы хватает. Я чувствую себя свободным человеком, могу заниматься, чем хочу. А с иллюзией свободного общества я расстался лет 20 назад. Его просто не бывает и нет ни в одной стране мира, нет ни одного идеального государства: любое государство все равно в той или иной степени будет жёсткой подавляющей системой. Я всегда друзьям и знакомым говорю, что не надо бороться за какую-то мировую свободу. Если каждый человек сделает себя свободным, мир вокруг себя свободным, то это уже будет неплохо.

«Понятие продюсера в нашей стране размыто»

— С продюсером Дмитрием Гройсманом вы работаете больше 20 лет. Юрий Шевчук, например, говорит, что рок-музыкантам вообще продюсеры не нужны. А как вам с Дмитрием удается мирно уживаться на протяжении стольких лет?

— Понятие продюсера в нашей стране очень размытое. Дима Гройсман нам ничего не диктует. Когда мы в 1992 году встретились с ним на борту теплохода, который двигался по Волге, мы уже понимали — время шоу-бизнеса наступило. Мы понимаем в шоу, у нас есть песни, собственный стиль, но в бизнесе мы ничего не понимаем, да и неинтересно этим заниматься. Мы поняли, что нам нужен человек, который будет заниматься именно бизнесом и продвигать группу «Чайф». И мы на борту сразу договорились, что Дима не лезет в творческую часть группы, а мы не лезем в то, как он нас продвигает. То есть Дима продвигает тот товар, который создает группа, а не создает его сам. Нет такого, что он вдруг приходит и говорит, что нам надо налысо побриться и сделать татуировки на макушке. Он не участвует в записи альбомов, мы приносим ему новые песни, а он уже говорит, что из них лучше отдать на радио. Для нас это очень удобно, он деловой человек, живет в Москве, а мы все живем в Екатеринбурге.

— Для концертов в туре «Вместе теплее» на сцене у вас присутствует антураж гаража. А что интересного хранится в вашем гараже?

— На данный момент у меня нет гаража. Но раньше у меня, как и у отца, был такой обычный железный гараж. Конечно, это сакральное место. У нас могут поворчать, если ты скажешь, что пошёл на рыбалку, например. Но если мужчина пошел в гараж, то это святое. В гараже всегда оседают старые вещи из дома, которые жалко выбросить, но они о чем-то напоминают. В гараже летом можно увидеть кусочек зимы в виде лыж и санок, а зимой о теплых днях напоминают велосипед и ласты. Гараж как-то всегда располагает к разговорам. Когда у меня был железный гараж, соберешься там что-то делать — обязательно мужики придут, и начнутся разговоры и про политику, и про музыку, и про артистов, и про женщин, и про охоту и рыбалку. Идут достаточно откровенные разговоры. Сейчас у меня гаража нет, поэтому в поезде можем поболтать или на даче собираемся. Можем и у меня в загородном доме собраться. Мне нравится там всё самому делать. Я и снег чищу, и забор крашу. У меня достаточно хороший набор инструментов.