Юрий Стоянов: «Чем ярче играют другие актеры, тем заметнее я»

Актер Юрий Стоянов на следующей неделе на два дня приедет в Воронеж. Артист примет участие в проекте «Сказки с оркестром». На сцене Воронежского концертного зала он 13 февраля прочитает пушкинские «Повести Белкина», а 14 февраля в его исполнении зрители услышат повесть «Малыш и Карлсон» Астрид Линдгрен.

Перед гастролями Юрий Стоянов рассказал в интервью о своей новой роли — подполковника спецслужб в комедийном сериале «Адаптация» телеканала ТНТ. По сюжету американский шпион Эштон Айви (Леонид Бичевин) трудоустраивается в региональное отделение «Газпрома», расположенное в далеком северном городе Ноябрьске. Его миссия — выведать секреты новой технологии добычи газа. Агент ЦРУ постоянно попадает в смешные ситуации из-за того, что абсолютно не понимает русский менталитет, например зачем выбивать ковер на морозе палкой. Выследить шпиона предстоит герою Стоянова. Всего в «Адаптации» 17 серий.

Юрий Стоянов признается, что впервые играет сотрудника госбезопасности, да и в сериалах он появляется не так часто. В интервью актер рассказал, что такое «эмоциональный холодильник», зачем заставил гримершу самой себе приклеить бороду и на чем часто экономят на съемках.

«Ненавижу клеить бороду и усы»

— Юрий Николаевич, как вы ощущаете себя в роли сотрудника госбезопасности?

— Да, так сложилась моя актерская биография, что я не играл сотрудников госбезопасности, МЧС и вооруженных сил вообще. Хотя мне всю жизнь хотелось сыграть в военном фильме, показать человека в пограничном состоянии внутренних переживаний. Но, вероятно, наши режиссеры считали, что не бывает таких солдат, не бывает таких офицеров. Как будто существует какой-то штамп, как выглядит военный, будто в годы войны не воевали учителя, актеры, кинооператоры. Скажу больше — когда-то на мне вообще поставили крест как на актере. Когда я еще был молодым артистом, на «Ленфильме» на обратной стороне моей фотографии написали, что я артист с неопределенной внешностью. С одной стороны, меня это лет на 15 отбросило от кино. С другой — это приблизило понимание моих сильных сторон. С неопределенной внешностью можно сыграть кого угодно! А над ролью в «Адаптации» мы работали вместе с продюсером, решили показать человека, который все переживания держит внутри себя. Всем остальным актерам я сказал: «Чем ярче вы все будете играть, тем заметнее буду я» (улыбается).

— Вы сами придумали для своего персонажа смешные усики и зализанную прическу?

— Если честно, любой постиж (искусственные волосы, борода и т. п.) не переношу на физиологическом уровне. Мои коллеги знают, что лучше не входить в комнату в тот момент, когда мне что-нибудь клеят, потому что я ору и ругаюсь матом. Я заранее готовлюсь, если знаю, что мне будут какую-то растительность клеить. Бреюсь только с вечера, потому что, прежде чем наклеить усы или бороду, кожу протирают спиртом. Потом наносится клей, усы приклеивают на идиотскую улыбку, чтобы они приняли нужную форму. Моя гримерша Галочка, с которой я много лет работаю, любит наносить клей широкими, щедрыми мазками. Однажды я не выдержал, сказал ей: «Я плачу тебе зарплату, давай сделаем так: наклей на себя бороду, самую большую, от уха до уха». Когда она сделала, я попросил отклеить бороду. И тут она поняла, как это неприятно! Но вы будете смеяться: для своего персонажа в «Адаптации» усы я предложил сам. Мне хотелось увидеть в зеркале другое лицо. Еще я зачесал волосы назад, получилось дурацкое каре.

— Хотя военных вы не играли, но опыт общения с ними у вас был — во время службы в армии. С какими чувствами вспоминаете службу?

 — Я пришел в армию в 1979 году, и через полгода начался Афганистан. Тяжелое время, гребли всех, даже артистов балета, что совершенно глупо — на этих мальчиков государство угробило столько средств на подготовку, у них же эксклюзивное образование, занятия с шести лет, куча педагогов. И неожиданно в 18 лет его начинают эксплуатировать в другом качестве. Даже если он будет полгода служить, он потеряет свои навыки… В общем, забирали всех, ничего не спасало. Сейчас я вспоминаю это время как очень важный человеческий, мужской и эмоциональный опыт. Моя профессия в большой степени построена на воспоминаниях. У меня есть собственная методика — «система эмоционального холодильника». У каждого актера должен быть холодильник, где хранится его память. В морозильнике — то, что редко используется. В общем отделении — скоропортящееся. Все, что ты пережил, нужно класть на полки, а потом извлекать в нужные моменты для того, чтобы люди верили в то, что ты играешь. Я не жалею, что в моем холодильнике есть отдел, который называется «Служу Советскому Союзу!». Кстати, у меня совершенно уникальный военный билет. Там написана моя воинская специальность — артист театра, клубов и библиотек. Так что я артист клубов и библиотек (смеется).

— Вы можете вспомнить момент, когда вас впервые узнали на улице?

— Был 1993 год. Мой дворник, с которым я был знаком лет пятнадцать, посмотрел на меня другими глазами. Он чуть больше подмел перед моим выходом, чем обычно.

«Американцы не стесняются маленьких ролей»

— В фильме «Москва никогда не спит» вы работали с ирландским режиссёром Джонни О’Райлли, в «Адаптации» снимается Питер Джейкобсон (известен по сериалу «Доктор Хаус»). Какие отличия вы заметили в подходе к работе между западными и российскими актерами?

— Различия принципиальные, но для начала надо сказать о сходстве. Не надо забывать, что американская актерская школа построена на невероятном уважении к системе Станиславского. Такой уникальной системы государственного театрального образования, которая была создана в СССР и сейчас продолжает существовать в России, нет нигде в мире. На Западе в эту профессию приходят кто как: из университетских театров, учатся на курсах, берут индивидуальные уроки, ходят на бесконечные кастинги — пожалуйста, развивайся в любую сторону, но такой Школы-студии МХАТ, Щукинского, Щепкинского училищ и других нет. А различие — в отношении к профессии. Американцы не стесняются маленьких ролей, они очень органичны в эпизодах, в массовке. Они сохраняют свое человеческое достоинство и профессионализм. И они не дают понять: «Ой, извините, я тут вынужден в театре сказать: «Кушать подано», а на самом деле мне противно быть среди этих дебилов, которые не понимают уровня моего дарования». В американских фильмах, которых очень много и есть среди них откровенно слабые, существует только одна профессия, в которой нельзя никого упрекнуть, — это артист. Они плохо не играют нигде. Вы не вспомните ни одного фильма, где актеры бы плохо играли. В этом огромное уважение к труду, который приносит тебе деньги. Однако он приносит деньги, а не то, что платят у нас. Гонорары у нас отличаются на порядки. А сейчас американцы еще и задают высокую планку в сериалах, именно они первыми почувствовали эту тенденцию и осуществили такой переход: уход от полного метра в сериалы. Это полноценные фильмы, только сделанные в формате телевизионном.

— До «Адаптации» вы практически не снимались в сериалах. Изменилось ли ваше отношение к этому кинопродукту?

— Правильнее сказать — я не снимался в тех сериалах, которые мне предлагали. Конечно, существовали и достойные сериалы. Просто мне не везло. Я представитель зависимой профессии, я не могу сам решить, что буду где-то сниматься. Актеру предлагают роли, он уже из них выбирает. Конечно, были у меня и неудачи, но так, чтобы было стыдно за какую-то роль, такого нет. Уровень сериалов сейчас однозначно вырос. В «Адаптации» мне понравилось, что на съемках не экономили на всякой ерунде, все делали, как в большом кино.

— А на чем обычно экономят?

— Прежде всего на съемочной группе экономят, количестве осветителей, ассистентов, на актерском быте, на массовке. Представляете, как обидно бывает за людей из массовки, которые на улице в 30-градусный мороз имеют право только на чашку чая и засохшее печенье. А платят им обычно тысячу рублей за 12-часовой рабочий день! В общем, наличие денег в кадре всегда видно. Конечно, отсутствие денег в кадре можно постараться скрыть. Например, в «Городке» мы умели из ничего сделать все. Съемочная группа этой программы — вся, включая директора, продюсера, администратора, бухгалтера и водителя, — 12 человек. Ассистенты одновременно были вторым и третьим операторами, осветителями, реквизиторами, каскадерами и актерами — нашими с Ильей партнерами по кадру. Здесь речь идет о настоящих универсальных профессионалах.

«Поднимал себе настроение написанием книги»

— Какие фильмы и сериалы, вышедшие в последнее время, вам особенно запомнились?

— Из отечественных — «Тихий Дон». Меня поразило, как в таком эпическом произведении режиссер так камерно рассказал историю любви, не выходя на поля сражения и не привлекая народных масс, как в книге Михаила Шолохова. Карту страны сжали до размера конкретной избы. Мне понравился этот ход и как играли молодые актеры. Из американских сериалов запомнился «Моцарт в джунглях». Из фильмов мне понравился «Выживший» с Леонардо Ди Каприо. Он рассказывает о принципе возврата к истокам, к тому, что кино может быть искусством и при этом обращенным к массовому зрителю.

— Многие зрители отмечали, что в «Выжившем» много пересечений с кадрами из фильмов Андрея Тарковского.

— Замечательно, значит, они смотрят наши фильмы, смотрят Тарковского. Сейчас вы не сможете назвать нашего фильма, где бы по кадру было видно, что люди смотрели Тарковского.

— Юрий Николаевич, а что вам поднимает настроение?

— Настроение мне можно испортить или поднять тем же способами, что и у всех остальных людей. В последнее время я его поднимал себе тем, что писал книгу. Я читал, что получилось, ржал как сумасшедший и говорил: «Ай да Стоянов, ай да сукин сын». А книга выйдет в апреле или мае, называется «Игра в городки». Она не совсем биографическая, а оформлена в форме рассказов. Очень смешных и немного грустных. Таких, как я.

Новый сериал «Адаптация» с понедельника по четверг в 20.00 на ТНТ.